Шешоры – деревня многих видных деятелей ОУН и УПА. Михаил Ткачук-«Лебедь», Василий Мельничук-«Гармаш», Василий Мозолюк-«Верховинец», Иван Братчик-«Цветка» — вот лишь несколько имен, о каждом из которых можно написать если не исторический роман, то пространную повесть уж точно.
Но сегодня я предлагаю вашему вниманию краткий информативный, но объемный визуальный рассказ о Дмитрии Васильевиче Олексюке и его жене Павлине (из рода Ткачуков).
Супруги провели бок о бок почти семь лет в подполье, воюя за независимость Украины, оба погибли в феврале 1950-го года на приселке Рунок в селе Шепоти. На бункер повстанцев привел опергруппу МГБ предатель — типичная, к сожалению, ситуация, характерная для бурных событий 40-50-х годов: одни клали на алтарь свободы свою жизнь, а другие зарабатывали изменой иудеи тридцать сребренников. Это не аллегория: существуют документальные подтверждения, что при каждом выданном чекистам повстанце сексот получал от 300 до 1000 кровавых рублей плюс пристройку на «хлебное место» труда… Это информация для размышлений во время четвертого года войны, которую ведет наш народ с тем же врагом, с которым в неравной борьбе соревновались воины УПА. Почти каждый день СМИ сообщают о задержании желающих «подработать» на крови воинов-защитников, и по этому поводу иначе не скажешь,
Дмитрий Олексюк родился в 1914 году. Биографические данные довоенного периода о нем скупы и неполны: принимал участие в деятельности сельской Просвещения, служил в польской армии (кавалерия). Женился на односельчанке Павлине Ткачук, а в 1944-м вступил в ряды УПА. Детей супругов не было, поэтому Павлина решила быть рядом с мужем. Как хозяйственная «Оришка» готовила повстанцам еду, занималась портным, вязала свитера — женским рукам работы хватало. Можем представить, как ей было нелегко, но на долю никогда не роптала.
Сначала Дмитрий Олексюк под псевдонимом «Вий» воевал в сотне Ивана Шкондеюка-«Святослава». Поскольку имел за плечами военную обучение, считался заместителем сотенного и нередко брал командование на себя. После гибели «Святослава» сотню расформировали и Дмитрия назначили кустовым проводником уже под псевдонимом «Ель».
Своим заместителем кустовой выбрал Федора Столащука из Яворова (псевдо «Лужок»). Тандем «Илак»-«Лужок» более четырех лет (!) будет выполнять очень ответственную миссию тылового обеспечения командования Тактическим отрезком № 21, организовывая безопасные летние постои и места зимовки для командира ТВ-21 сотника «Облака» (Петра Мельника) и его войска 1946-49 годах. Об этом мне лично рассказывал родной брат «Облака» — Иван Мельник-«3ализняк» в 2000 году, когда я навестил его в Снятине по поводу опознания повстанцев на фотографиях известного Яворовского архива .
Именно «Железняк» первым правильно назвал «Илака» и его жену, потому что до того в некоторых публикациях под фотографиями Дмитрия Олексюка писали Юлиан Матвеев-«Недобитый» … Двойная ошибка сводила в заблуждение поисковую работу по опознанию повстанцев на фотографиях, тем более, что « Елака» зафиксирована аж на 18 сюжетах указанного периода, причем сохранность изображений может считаться идеальной, несмотря на 47 лет их пребывания закопанными в земле! Вот такое преимущество черно-белой фотографии, потому что от современных цветных за такой период времени осталось бы только упоминание.
Самый младший повстанец Косовщины, к сожалению, уже покойный Юрий Паевский-«Жук» рассказывал, что был «Илак» отважным и изобретательным воином. Никогда не практиковал авантюрных действий — все взвешивал основательно, говоря шахматной терминологией — на много ходов вперед. Как огня его боялись местные «шестерки» МГБ — члены «истребительного батальона», называемые в народе «прыжками». Однако от судьбы не уйдешь, особенно, когда воевать приходится со стократ превосходящим по силе врагом.
Бункер, где в Шепоте зимовала группа «Илака» с 1949-го на 1950-й год, имел долгий тайный выход, о котором чекисты не догадывались, а сексот тоже не знал. Отстреливаясь через ячейку входного отверстия и заминировав его, блокированные повстанцы по одному выходили через запасной — в тыл облавного окружения. Был шанс ускользнуть из ловушки, но когда из подземелья выползла Павлина и увидела неподалеку от себя спину солдата, нервы женщины не выдержали, она вскрикнула от неожиданности и немедленно была скошена автоматной очередью, хотя оружия не было.
Расконспирированный запасной выход немедленно стал ловушкой, и в перестрелке пали «Ель», «Лужок» и еще один повстанец, имени-псевда которого мне узнать не удалось. Тела всех четырех убитых чекисты забрали и куда-то увезли — по одним данным в Косово, по другим (более правдоподобным) — в Яблонов. Места погребения никого из них, разумеется, никто не знает. Но как память о супругах Олексюков из Шешоров остались повстанческие фотографии.